Социальные репрезентации форм психологического насилия в супружеских отношениях в добрачный период | Семейная психология

И. А. Фурманов

Обсуждается понятие и диагностические критерии психологического насилия. Акцентируется внимание на двух различных точках зрения в толковании феномена психологического насилия: социополитической и психологической. Рассматриваются проблема и последствия использования психологического насилия в супружеских отношениях. Анализируются закономерности зависимости эмоционального состояния супругов-жертв от категории психологического насилия.

Ключевые слова: социальные репрезентации, насилие, психологическое насилие.

Супружеское насилие не имеет никаких экономических, образовательных, расовых или религиозных границ. Оно может происходить в семьях всех слоев общества. Причем в качестве агрессора и жертвы могут выступать как мужчины, так и женщины. Однако, несмотря свидетельства статистики, что насилие над женами более распространенное явление, все же некоторые жены могут представлять серьезную реальную угрозу для их мужей.

Супружеское насилие в целом – это неправомерное использование, употребление силы, власти и контроля, это попытка принуждать и управлять супругом через физическое или психологическое воздействие.

Физическое воздействие включает – истязания, пытки, избиение, толчки, царапание, кусание, хватание, удушение, посягательства сексуального характера, использование холодного и огнестрельного оружия.

Психологическое воздействие включает – многообразные разновидности принуждения (коммуникативного, сексуального, экономического и прочее), основу которых составляют вербальная и косвенная агрессии и различные формы проявления негативизма.

Исходя из приведенных выше определений, физическое насилие, по крайней мере по его последствиям, всегда конкретно и однозначно, поскольку сопряжено с действиями, результатом которых есть причинение намеренного физического (телесного) ущерба. Психологическое насилие, понимаемое как любые действия с намерением унизить, оскорбить и/или нарушить психическое равновесие, часто неконкретно и неоднозначно, поскольку его трактовка зависит от целого ряда факторов субъективного характера: восприятия, понимания, оценки действий другого человека, прошлого и/или настоящего опыта подобных отношений и прочее.

Вместе с тем, в самом обобщенном виде, под паттерном психологического насилия мы будем понимать террор и запугивание человека; принуждение делать что-либо; помещение или угроза поместить человека в опасные для жизни условия; отказ замечать присутствие человека, признавать его значимость и достоинство; коммуникацию с целью демонстрации его бесполезности; обесценивание его мыслей, чувств и поступков; оскорбление, издевательство, обращение только по кличке, передразнивание, инфантилизацию; физическое заточение; запрет на нормальные контакты с другими, ограничение свободы человека; развращение; эмоциональная холодность.

В психологической литературе, посвященной насилию в семье, отмечается, что агрессивные отношения между супругами могут стать моделью или образцом, на основе которых дети усваивают – насилие является приемлемым или эффективным средством разрешения конфликтов с другими людьми. В модели социального научения образец вербальных и/или физических действий рассматривается как средство межличностного воздействия, благодаря которому возможно формирование (изменение) отношений или способа действий другого человека. Существенная роль при этом принадлежит влиянию первичных посредников социализации, а именно образца отношений и поведения родителей, на обучение детей агрессивному поведению.

Кроме того, описывается феномен так называемой «эстафеты насилия». Суть его сводится к тому, что дети, видевшие проявления насилия в отношениях между собственными родителями, склонны воспроизводить подобные действия в общении с другими людьми. Примечательно, что этот феномен имеет длительное действие: люди, бывшие в детстве свидетелями физического насилия между родителями, во взрослом возрасте сами становятся склонными к использованию физической силы в отношениях с супругами.

Таким образом, наблюдая за интеракциями и коммуникациями собственных родителей между собой, у ребенка возникают представления о супружеских отношениях. Эти возникшие в детстве социальные репрезентации на основе интернализации символического значения супружеского поведения будут формировать ту мыслительную окружающую среду, которая в будущем определит восприятие и понимание индивидом реальности супружеских отношений и будет направлять его действия с позиции определенной супружеской роли. Вместе с тем, как отмечает В. А. Янчук, социальные репрезентации как направляют социальные действия личности, так и позволяют другим понять эти действия. При этом отмечается, что, когда личности разделяют одни и те же социальные репрезентации, действия понимаются и оцениваются релевантно. Когда социальные репрезентации не разделяются, происходит неверное истолкование действия.

Социальные репрезентации супружеских отношений, восприятие и понимание взаимодействия между мужем и женой в семье не только возникают, но и существуют в пределах определенной традиции и культуры. Если рассмотреть феномен физического насилия в супружеских отношениях, то можно отметить, что все еще существующий патриархальный уклад семейной жизни, а также большая физическая сила мужчины, достаточно четко определяют, кто в семье выступает в роли агрессора, а кто – жертвы.

Сложнее дело обстоит с психологическим насилием, поскольку многие формы коммуникации между супругами, являющиеся по сути деструктивными и разрушительными для супружеского взаимодействия и достаточно травматичными по своим последствиям для каждого из партнеров, часто расцениваются как нормативные, а, следовательно, вполне допустимые. Многие супруги, возможно, даже не догадываются, что являются агрессорами или жертвами психологического насилия.

С целью прояснения данной научной проблемы было проведено исследование социальных репрезентаций форм психологического насилия в супружеских отношениях в добрачный период.

Метод

В исследовании приняли участие 133 мужчины и 207 женщин в возрасте 15-22 лет (М=17,46±1,84), учащиеся белорусских школ и средних специальных учреждений, не имеющие стажа супружеской жизни.

Для диагностики социальных репрезентаций различных форм психологического насилия использовалась «Шкала супружеского насилия», которая представляла собой адаптированный и модифицированный нами опросник, разработанный Д. Р. Фоллингстад и Д. Д. Дихард, для изучения представлений о понятии психологического насилия.

Опросник включает в себя 102 суждения (таблица 1), в совокупности составляющих 5 шкал:

1. Угрозы физическому здоровью – 1-4 суждение.
2. Чрезмерное контролирование физической свободы (изоляция, ограничения, унижения) – 5-8 суждение.
3. Общая дестабилизация (запугивание, унижения, изоляция, монополизация) – 9-27 суждение.
4. Доминирование/контроль поведения (ревность, подозрения, изоляция, ограничения, монополизация, контролирование, эмоциональный отказ/шантаж, вербальная агрессия, высокомерие) – 28-83 суждение.
5. Неадекватное разрешение супружеских проблем (ригидное следование гендерной роли, отказ от исполнения гендерной роли) – 84-102 суждение.

Модификация опросника состояла в том, что респондентам предлагалось заполнить две формы. Форма А предназначалась для оценки форм психологического насилия с позиции жены, а форма В – с позиции мужа. Ответы на вопрос «Являются ли эти действия насилием?» оценивались по трехбалльной шкале: «нет» – 1 балл, «возможно» – 2 балла, «да» – 3 балла.

Результаты и их обсуждение

В результате проведенного исследования были получены данные о представлениях молодых людей, не имеющих опыта супружеской жизни, о психологическом насилии с позиций жены и мужа. (Таблица 1).

Таблица 1. Позиционные различия в репрезентациях психологического насилия в супружеских отношениях

Анализ таблицы показывает, что по большинству квалификационных оценок действий, описывающих те или иные формы психологического насилия в супружеских отношениях, позиционных различий не обнаружено.

Вместе с тем, к более «мужским» формам психологического насилия в представлениях молодых людей с позиции жены относятся угрозы физической агрессии как в адрес супруги, так и кого-либо из членов семьи, детей или друзей; ограничения (лишение сна); унижения (обращение с женой как с проституткой); запугивание, вербальная и косвенная агрессия (крик; выражение злости, если жена не соглашается с мужем; угрозы; разрушение предметов мебели; критика внешнего вида жены; обвинения жены в своих собственных проблемах); монополизация (требование повиновения каждому приказу или желанию; настаивание на том, чтобы жена отвечала на любой вопрос мужа; принуждение жены жить только интересами мужа; вмешательство в дела жены с требованиями, чтобы она все бросила и немедленно сделала то, что необходимо мужу; убеждение, что обед и работа по дому должны быть сделаны тогда, когда муж этого захочет); ограничения (когда супруги вместе, муж не позволяет жене «даже пошевелиться» без его ведома; отказ жене в праве на личное время; решение, что жена должна есть, какой косметикой пользоваться, какую одежду носить и прочее; отказ в деньгах, необходимых на содержание семьи и ведение домашнего хозяйства); контролирование (принуждение к отчету, где жена была); эмоциональный отказ (запрет на выражение женой собственных чувств).

К более «женским» формам психологического насилия в представлениях молодых людей с позиции мужа относятся запугивание (угрозы причинить вред себе); монополизация (отвлечение мужа от работы; запреты на свободу перемещений без сопровождения жены; принуждение обращаться к себе всякий раз, когда муж нуждается в деньгах); изоляция (отъезды из дома на длительное время в течение дня или ночи без каких-либо объяснений; принятие важных решений без участия мужа); отказ от исполнения гендерной роли (пассивность в воспитании детей; демонстрация потери сексуального интереса к мужу).

Таблица 2. Действия супругов, квалифицируемые как психологическое насилие

Примечание. М – муж, Ж – жена.

Угрозы физическому здоровью, чрезмерное контролирование, физические свободы, и дестабилизация, наиболее вероятно, были бы восприняты как психологическое насилие, тогда как неподходящие поведения редко рассматривались как неотъемлемо оскорбительные.

Социализация детей – это один из путей, по которому репрезентации формируют нашу социальную реальность. Дети взаимодействуют со своими родителями, которые «пропитаны» социальными репрезентациями, основанными на их детском и взрослом опыте, на их общении и социальных интеракциях. Родители взаимодействуют с детьми в рамках этих социальных репрезентаций, определяющих символическое значение различных типов детского поведения. Таким образом, именно они становятся составной частью личности и ее интеракций с другими людьми.

Форма и содержание социальных репрезентаций будут определять направление и средства, с помощью которых группа принимает незнакомое. Это происходит в процессах социальных интеракций и коммуникаций: таким образом, незнакомое становится знакомым через использование его в вербальном общении и в конечном счете в социальных интеракциях между членами группы.

Социальные репрезентации характеризуют социальную реальность, которая возникает в результате интеракций и коммуникаций человека в социальном и физическом мире.

Социальные репрезентации обеспечивают порядок, по которому люди могут понимать и интерпретировать свой материальный и социальный мир и могут стать действующими лицами в социальной жизни.

Литература

1. Фурманов И. А., Дмитриева Д. Я. Взаимосвязь психологического насилия и эмоционального состояния супругов в семье / Белорусский психологический журнал. — № 1 (5), 2005. — 33–40.
2. Фурманов И. А., Дмииева Д. Я. Психологическое насилие в супружеских отношениях / Адукацыя і выхаванне. — № 1, 2006. — С. 49–53.
3. Dmitrijeva D. Vardabiba prêt sievieti gimene // Psihologija Mums. — 2004. — № 9 (11). — Lpp. 40–45.
4. Follingstad D. R., Dehart D. D. Defining Psychological Abuse of Husbands Toward Wives Contexts, Behaviors, and Typologies // J. of interpersonal violence. — 2000. — Vol. 15, №. 9 . — P. 891–920 .
5. NiCarthy G. Getting free: A handbook for women in abusive relationships. — Seattle, WA: Seal Press, 1986.
6. Rodenburg F. A. & Fantuzzo, J. W. The Measure of Wife Abuse: Steps toward the development of a comprehensive assessment technique // J. of Family Violence. — 1993 . — № 8. — P. 203–228.
7. Sonkin D. J., Martin D. & Walker L. E. The male batterer: A treatment approach. — New York: Springer, 1985.
8. Tolman R. M. The development of a measure of psychological maltreatment of women by their male partners // Violence and Victims. — 1989. — № 4. — P. 159–177.
9. Walker L. E. The battered woman syndrome. — New York: Springer, 1984.
10. O'Leary, K. D. (1988). Physical aggression between spouses: A social learning theory perspective. In V. B. Van Hasselt, R. L. Morrison, A. S. Bellack, & M. Hersen (Eds.), Handbook offamily violence (pp. 31–55). New York: Plenum.
11. O'Leary, K. D., Barling, J., Arias, 1., Rosenbaum, A., Malone, J., & Tyree, A. (1989). Prevalence and stability of physical aggression between spouses: A longitudinal analysis / Journal of Consulting and Clinical Psychology, 57, 263–268.

Напечатана в журнале «Психологический журнал». — № 1 (13), 2007. — С. 60–67.

• Фурманов Игорь Александрович, психолог (Минск)

  

  • Групповая психотерапия. Психологический тренинг  ||
  • Травматический стресс (насилие, катастрофы). Острое горе  

  • Лекции, семинары, образовательные программы  

  Психологические статьи

  Автор научных статей

  → Подробнее о психологе